Спор о "Московии"

Русь в XV в. была недостаточно известна в Центральной, Западной и Южной Европе, о чем свидетельствуют карты середины и второй половины XV в.: Николая Кузанского 1439 г., Фра Мауро 1459—1460 гг., Грациозо Бешшкасы из Анконы 1480 г. и карты конца XV в. (1482 и 1490 гг.), составленные в соответствии с господствовавшей в ту пору птоломеевской традицией.

На этих картах изображались мифические Скифия, Сарматия, Гиперборейские горы, реки Ра (Волга) и Танаис (Дон). На всех этих картах Русь была представлена небольшим государством, изредка указывались ее столица - Москва, а также Новгород.

Строго различалась Галицко-Волынская Русь с центром во Львове от Северо-Восточной Руси, хотя названия этих частей Древнерусского государства часто путались. Основная же тенденция среди европейцев называть Галицко-Волынскую Русью Красной, а Северо-Восточную Белой сохранялась. В этих политико-географических терминах закрепилось государственное разделение русских земель, сложившееся в течение XIV-начала XV в.

Процесс формирования национальных государств ставил несколько проблем в международной жизни: территорий, экономических и культурных связей и престижа. Для Русского государства все три проблемы были особенно острыми. Территориальный вопрос был наиболее актуален, поскольку многие русские земли в течение XIV—XV вв. перешли в состав Великого княжества Литовского.

От колоссального Древнерусского государства, занимавшего все пространство Восточноевропейской равнины, осталась лишь часть. Глава этого государства должен был получить признание со стороны глав других европейских политических образований. Эти проблемы составляли ось внешнеполитических отношений Руси с другими странами.

В 70—80-х годах XV в. территориальные присоединения Москвы не очень задевали непосредственные интересы Великого княжества Литовского и Короны Польской, оставаясь внутренне русским делом. Правомерность объединения русских земель польскому королю и великому князю литовскому Казимиру трудно было оспорить даже силой оружия. К 80-м годам XV в. на смену отдельным русским землям пришло Русское государство, отношения с которым рождали новые проблемы. Одна из них — наименование этого государства.

В Великом княжестве Литовском и Польше Русскому государству со столицей в Москве присвоили наименование Московского княжества, или Московии, в отличие от Галицко-Волынских земель. Иное самоназвание Руси укрепилось внутри бывшего Московского княжества.

В титуле великого князя преобладала формула «всея Руси», с 90-х годов XV в. изредка стала употребляться формула: «Русии» или «Руссии». Распространению греческой огласовки русского имени в форме «Россия», утвердившемуся в письменности к середине XVI в., способствовали приезды греков, в том числе с Софьей Палеолог.

Собственно на Руси термин «Московская земля» обозначал великокняжеский домен, иногда — центральную часть Русского государства. Он употреблялся наряду с терминами «Новгород», «Псков», «Тверь» и др. Изредка термину «Московская земля» придавалось расширительное значение.

В разрядных книгах при описании похода Семена Курбского на Югорскую землю в 1499 г. названы «вятчане, которые живут в Московской земле». В сообщении Типографской летописи о походе немцев на Изборск в 1503 г. район города отнесен к Московской земле. В данном случае могло иметь место умышленное нарушение традиции ради того, чтобы подчеркнуть принадлежность Изборска и Вятки Русскому государству с центром в Москве.

Собирательным этнографическим названием для жителей Русского государства были русины или русаки, русские люди. Обобщенное этнографическое наименование русских чаще всего употреблялось в пограничных районах или там и тогда, когда русские приходили в контакт с представителями иных народностей.

В Литве и Польше жителей Русского государства называли московитами, страну, как указывалось выше, Московией. Это название в начале XVI в. проникло во все страны, которые получали информацию о Русском государстве из Великого княжества Литовского и Польши, в первую очередь в Италию. В странах же Северной Европы, равно как и при дворе императора, сохранилось правильное этнографическое название — Руссия или Россия.

Но как только итальянцы записывали сведения о Руси со слов русских же дипломатов, они уточняли, что речь шла о Руси. Традиция наименования Северо-Восточной Руси Белой Россией просуществовала до XVI в. По традиции «белым королем России» был назван Иван III в Священной Римской империи. В нюрнбергской хронике говорится о «могущественном князе в Белой Руси».

Приращение титула великого князя за счет слов «всея Руси» в 1479 г. вызвало резкое противодействие в Польском королевстве и Великом княжестве Литовском. Провозглашение Иваном III в 1478 г. программы возвращения всех русских земель — Полоцка, Витебска, Смоленска и повторение этой декларации в 1480 г. одновременно с освобождением Руси от ордынского ига сопровождалось бурным сопротивлением великого князя литовского и короля польского Казимира.

В 1483 г. распространился слух, исходивший из Польши, будто Иван III потребовал у папы «королевскую корону во всей Русской нации». К этому времени относятся переговоры Казимира с папой с целью предотвратить это.

Наименование государства, где жили русские люди, рождало особый тип отношения Русского государства с западнорусским православным населением. Для этого населения, в особенности феодального, Русь становилась притягательным центром по мере увеличения неравноправности его положения в Великом княжестве Литовском.

Второй проблемой международной значимости в период формирования единого Русского государства стала титулатура его главы. Новый политический организм складывался в форме самодержавной монархии.

Это нашло выражение в появлении нового термина для обозначения великого князя — «государя» и возглавляемого им политического образования — «государства». Термин «государь» включал понятие верховного владетеля и судьи, пользующегося неограниченной властью. Вне Руси он приравнивался к титулу «король», хотя по размерам обозначаемой им власти был более емким.

Термин «государь», принятый большинством стран Европы как законный титул главы Русского государства, вызвал противодействие со стороны Великого княжества Литовского, разделявшего сепаратистские устремления феодалов ранее независимых русских земель.

В 1479 г., когда Иван III просил Казимира выдать охранную грамоту Андрею Палеологу для проезда через земли Великого княжества Литовского и Польского королевства, Казимир энергично протестовал против титула «короля», который якобы присвоил себе Иван III (так расценили в Литовском княжестве применение титула «государь», принятого в актах внутреннего управления с 1479 г.).

В то время, как более дальних странах новый титул московского князя проблем не вызывал. Так, император Максимилиан звал Ивана III «государем всея Руси», «государем русским» и «своим братом». Представители ганзейских городов в 1487 г. называли Ивана III «кайзером», а любекский городской совет в 1489 г. — «императором всея Руси».

Вопросы о наименовании нового государства и титуле русского правителя были далеко не праздными. Название Руси, да еще с определением «всея» (утвердившимся внутри государства с 1479 г., а во внешних сношениях — с 1485 г.) скрывало за собой программу воссоединения земель в границах Древнерусского государства.

По материалам: Хорошкевич А.Л. Русское государство в системе международных отношений конца XV–начала XVI в.

Иллюстрация: Аполлинарий Васнецов "Московский кремль при Иване III".

В начале прошлого века фотомонтаж был в диковинку для честной публики, а потому мошенники всех мастей при помощи таких вот открыток обирали наивных крестьян, которые покупали у них яйца, из которых должны были вырасти такие вот куры.

Чайная церемония в Енисейской губернии в XIX веке с участием зажиточных крестьян.

В Енисейской губернии в XIX веке чаепитие было почти культовой церемонией. Чай считался символом благосостояния.

Традиции чаепития:

На стол ставился большой самовар.
Возле хозяйки, разливавшей чай, стояла полоскательница для ополаскивания чашек. Чай пили помногу, а остатки спитого чая на дне портили вкус новой порции.
Чайная посуда была фаянсовая. Конфеты, орехи, сухофрукты и варенья подавали в хрустальных вазочках.
В качестве отдельного блюда подавался мёд. В него макали хлеб или свежие огурцы.
Сахар тогда был дороже мёда, его покупали головами, но расходовали экономно, пили чай с ним только вприкуску. Считалось, что сахар портит вкус чая.
Употребление покупного чая в конце XIX века расценивалось как признак цивилизованности и высокого имущественного положения.

Скульптурная композиция «Умирающий лев», Люцерн, Швейцария, 1821 год

Памятник посвящён Королевской швейцарской гвардии, растерзанной толпой во время французской революции.

Естественная красота природы

7 апреля.
В 313 году умер император Диоклетиан - единственный правитель Рима, добровольно отрекшийся от власти.

Он был сыном раба-иллирийца и служил в римской гвардии во время смуты, когда императоры менялись почти каждый год. Однажды Диоклетиану приснился сон, будто он стал императором, убив кабана. Недолго думая, он зарезал своего командира Апра (что по латыни значит "кабан"), который как раз перед этим убил очередного императора - Нумериана, но не успел еще занять трон. После смерти Апра Диоклетиан остался единственным кандидатом в императоры - ему и присягнуло войско. Диоклетиан продержался у власти двадцать лет.

Он правил твердой рукой: подавил восстания в провинциях, провел денежную реформу и построил в Риме громадные термы (бани), которые сохранились до сих пор. Он ненавидел христиан, которых считал "подрывным элементом", и устроил кровавые гонения на них.

Опасаясь, что в Риме его убьют, Диоклетиан разделил империю между тремя своими родственниками, а сам удалился в Никомедию возле будущего Константинополя.
В 305 году он вообще отказался от власти, поселился в Салоне (нынешний Сплит в Хорватии) и стал разводить овощи. Перессорившиеся наследники стали просить его вернуться к власти, но Диоклетиан сказал, что ему некогда заниматься пустяками. Вместо этого бывший правитель предложил родственничкам полюбоваться капустой, которую он вырастил.

Однако те не унимались. Призрак жаждущих власти наследников постоянно преследовал бывшего властителя и чтобы избежать смерти от руки одного из претендентов на трон, 68-летний Диоклетиан предпочел отравиться сам.